Гражданско-патриотическая лирика В. Маяковского. Любовная и гражданская лирика Маяковского. Поэтические решения темы творческого труда и вдохновения. Особенности композиции и лирический пафос поэмы «Про это», «Хорошо» Патриотическая тема в лирике маяковск

Революция привлекла особое внимание к теме судьбы родины и народа, одновременно внеся существенные коррективы в понимание патриотизма. Так, в 20-е годы зарождается и креп­нет совершенно новое понимание родины – как социалистиче­ского отечества, в котором национальное отходит на задний план, а на первый выступает социальное содержание. Более то­го, в литературе социалистического реализма прежнему, на­циональному пониманию патриотизма просто не находилось места, он вытеснялся идеей пролетарского интернационализма. В этих условиях тема

патриотизма звучала исключительно как тема любви к социалистической родине, стране победившего пролетариата. Наиболее сильным и последовательным вырази­телем этого нового понимания патриотизма стал Маяковский. В его творчестве патриотизм предстает как одна из граней ин­тернационализма. Любви собственно к России Маяковский не испытывал и до революции (“Чувствую себя заморским страу­сом / В этой родине – снеговой уродине”). И после революции Маяковский остается последовательным интернационалистом, чья мечта – “в мире без России, без Латвии / Жить единым че­ловечьим общежитьем”. Любовь и гордость он испытывает именно к социалистическому отечеству, и этим чувством про­низаны его поэмы “Хорошо!”, “Владимир Ильич Ленин”, мно­гие стихотворения. Сравнивая Россию с Западом во время сво­ей заграничной поездки, поэт обращает внимание прежде всего на то, что, при всех достижениях культуры и цивилизации, За­пад отстает от Советской России в социальном развитии: так, про Америку он пишет: “Я стремился на семь тысяч верст впе­ред, / А приехал на семь лет назад”, то есть в дореволюционную эпоху. Одно из лучших патриотических стихотворений Мая­ковского, в котором менее всего слышатся социальные ноты, – стихотворение “Домой!” с его крылатой концовкой: “Я хотел бы жить и умереть в Париже, / Если б не было такой земли – Москва”.

Глоссарий:

• тема патриотизма в творчестве маяковского
• патриотическая лирика маяковского сочинение
• патриотизм в произведениях маяковского

Другие работы по этой теме:

1. Сочинение на тему: патриотизм в произведениях Лермонтова. Лермонтов, во многом бывший противоположностью Пушкину, заложил в русской литературе другую традицию восприятия родины, не менее значительную и...
2. Пока на оружии рук не разжали, Повелевается воля иная. Новые несем земле скрижали С нашего серого Синая. В. Маяковский В. Маяковский – основоположник поэзии нового...
3. Расцвет русского национального самосознания приходится, конечно, на эпоху 10-20-х годов XIX века, эпоху патриотического подъема, вызванного победой в Отечественной войне 1812 года. Настроение национального подъема,...
4. Антиподом Маяковского был Есенин, для которого не столь существенны были социальные переме­ны, происшедшие в стране Октября, сколько ее непреходящая национальная сущность, воплотившаяся для Есенина прежде...
5. В еще большей степени, может быть, это относится к про­изведениям Булгакова “Белая гвардия”, “Дни Турбиных”, “Бег”. Автор задался нелегкой, неблагодарной, а в известной степени и...
6. Традиции, заложенные русской классической литературой, были подхвачены в XX веке, особенно в первые годы после ре­волюции. Первым из советских сатириков следует, очевидно, назвать Маяковского, который...
7. Сочинение на тему: патриотизм в произведениях А. Толстого и Шолохова. В 20-30-е годы начинается осмысление происшедших со­бытий в жизни России и в большом эпическом масштабе....

Героико-патриотическая тема стала ведущей в лирике Маяковского в постоктябрьский период («Ода революции», «Левый марш», «Поэт рабочий», «По­следняя страничка гражданской войны», «Стихи о советском паспорте», «Товарищу Нетте, пароходу и человеку» и др.)

«Левый марш» (1918) - стихотворение, написанное специально для выступления в Матросском театре перед солдатами и матросами, одно из самых популярных произведений Маяковского начала 20-х годов. Это была поэзия восстания, где звучал шаг наступающего пролетариата: «Левой, левой, левой…». Главной в сти­хотворении становится тема единения лирического героя с народом, с массами. Автор соизмеряет револю­ционные события с всемирными историческими и биб­лейскими событиями:

Довольно жить законом,

Данным Адамом и Евой.

Клячу истории загоним.

В поисках новых форм агитационного искусства Маяковский обращается к интонациям патетического марша, в котором слышен голос человека нового мира, призывающего крепить «у мира на горле //пролетари­ата пальцы!» Решая задачи нового искусства, поэт включает в это произведение неологизмы (леевой, синеблузые), использует возможности синтаксиса (упро­щённые формы словосочетаний), «плакатного» слова.

Однако в душе поэта-трибуна по-прежнему живы любовь и сострадание ко всему живому, об этом говорит стихотворение «Хорошее отношение к лоша­дям» (1918). В этом стихотворении вновь появляется лирический герой, знакомый по ранним произведени­ям Маяковского,- он одинок в толпе зевак, собрав­шихся на Кузнецком (« Смеялся Кузнецкий. // Лишь один я //голос свой не вмешивал в вой ему») «погла­зеть» на упавшую лошадь. Боль живого существа не дано чувствовать прохожим, её чувствует только ли­рический герой, ведь «все мы немножко лошади, // каждый из нас по-своему лошадь». Используя воз­можности акцентного стиха, ритма, звукописи («Били копыта. // Пели будто: // Гриб. // Грабь. // Гроб. // Груб…»), поэт передаёт настроение того времени, его характер. Смысловая формула стихотворения заклю­чена в жизнеутверждающей концовке:

рванулась,

встала на ноги,

ржанула и пошла».

Пришла весёлая,

стада в стойло.

И всё ей казалось -

Она жеребёнок,

И стоило жить,

И работать стоило.

В этих словах выражена вера поэта в победу доб­рых чувств в людях и в целом мире, что позволяет ему с большим оптимизмом жить и писать стихи.

Оригинальность, новаторство, мощная энергетика, уникальность лирического героя, вера в то, что он всеми силами отстаивает, - вот что отличает поэзию Владимира Маяковского. На мой взгляд, это один из самых талантливых русских поэтов.

Безусловно, одной из ведущих тем творчества этого художника слова является тема патриотическая. Больше того, все, о чем писал этот поэт, так или иначе было связано с заботой о судьбе его Родины, с глобальными переменами, происходящими в ней, с утверждением нового строя.

Лирика Маяковского четко делится на два периода. Произведения, написанные до революции 1917 года, наполнены одиночеством, тоской героя по любви и пониманию, по родственной душе, которой он не видит в окружающей его действительности. Отсюда – протест, бунт, эпатаж, желание лирического героя переустроить весь мир, всю Вселенную. Но начать он хочет со свой родной страны.

В стихотворении «Нате!» (1913) герой противостоит бездушной и пошлой публике. Он, как подачку, швыряет этой публике свои стихи, не надеясь уже на ее понимание, а тем более достойную оценку творчества.

Лирический герой говорит с людьми о самом наболевшем, о том, что он отрывает от сердца, о своем самом сокровенном: «я вам открыл столько стихов шкатулок, я - бесценных слов мот и транжир». Но что же публика? Ей все равно:

Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста

где-то недокушанных, недоеденных щей;

вот вы, женщина, на вас белила густо,

вы смотрите устрицей из раковин вещей.

Эти люди погрязли в мелочных заботах из «мира вещей». Они намертво спрятали свою душу в раковине и теперь не способны понимать что-либо, не касающееся их желудка. Но лирический герой считает себя свободным от мнения толпы. Он может открыто сказать этим людям все, что он о них думает. Его герой позволяет себе любой эпатаж, чтобы как-то «расшевелить» толпу, заставить ее чувствовать.

В поэме «Облако в штанах» лирический герой разоблачает буржуазное общество, в котором он, как и миллионы других людей, вынужден жить. Это общество «жирных, «желудков в панаме», которое не имеет ничего святого, не имеет души и сердца.

Поэма состоит из четырех частей, каждая из которых представляет собой крик лирического героя: «Долой вашу любовь!», «Долой ваше искусство!», «Долой ваш строй!», «Долой вашу религию!»

Лирический герой «крушит» все основы, на которые опирался общественный строй России. В реальности же со старым миром должна покончить революция. Только она, по мнению поэта, может раз и навсегда изменить жизнь людей и страны.

Интересно, что герой видит в революции не только способ социального преобразования мира. Для него это еще и нравственное очищение. Вот где истинное горнило для души, а не та религия, которую предлагает людям старый строй.

После революции 1917 года патриотическая тема в творчестве Маяковского теснейшим образом была связана с борьбой за новый строй, с недостатками, мешающими наступлению коммунизма:

Граждане, за ружья!

К оружию, граждане…

В «Оде революции» поэт видит все отрицательные моменты переворота (он называет революцию «двуликой»). Сегодня она дает освобождение шахтеру, возвращает ему человеческое достоинство и радость жизни. А завтра – «твоих шестидюймовок тупорылые боровы взрывают тысячелетия Кремля».

Маяковский так характеризует революцию, подчеркивая ее противоречивость:

О, звериная!

О, детская!

О, копеечная!

О, великая!

И все-таки «великая» - для него самый главный эпитет! По мнению Маяковского, все недостатки с лихвой перекрываются революционной идеей – полным обновлением, освобождением миллионов людей, новой жизнью, новой верой. Именно поэтому поэт в финале стихотворения шлет революции свое благословение:

Тебе обывательское

О, будь ты проклята трижды!-

О, четырежды славься, благословенная! -

Поэтому вполне логичном выглядит прославление поэтом советского паспорта как символа советского строя, идеи коммунизма, революции. В «Стихах о советском паспорте» герой так и заявляет:

Чертям с матерями

любая бумажка.

Но эту...

Поэт описывает, какую реакцию вызывает эта «красная книжица» у иностранцев. Ведь и для них советский паспорт – символ СССР, страны, представляющей угрозу капиталистическому миру. Маяковский показывает, что любое упоминание о молодой советской стране пугает иностранцев:

Как гремучую

Двухметроворостую.

И этот факт вызывает у лирического героя гордость: враги боятся его, его документа, его принадлежности к великой Стране Советов.

В свое творчество Владимир Маяковский вкладывал всего себя. Он искренне верил в революцию, в то, что защищает правое дело. Именно поэтому, может быть, поэт не смог пережить разочарования в том, за что боролся. Именно поэтому, как мне кажется, 1930 год оборвал жизнь Владимира Маяковского.

Патриотизм в творчестве Маяковского

С началом первой империалистической войны Маяковский некоторое время переживает общий, поддерживаемый официальной пропагандой патриотический настрой, просится даже добровольцем в действующую армию (его не взяли из-за политической неблагонадежности), но уже в начале 1915 года его позиция по отношению к войне решительно меняется, трагедию войны он по-настоящему выразил в стихотворении «Я и Наполеон», а стихотворение «Вам!», впервые прочитанное в артистическом кабачке «Бродячая собака» 11 февраля 1915 года, вызвало настоящую бурю негодования у буржуазной публики:

Вам, проживающим за оргией оргию, имеющим ванную и теплый клозет!

Как вам не стыдно о представленных к Георгию вычитывать из столбцов газет?!

Стихотворение «Вам!» и его премьера в «Бродячей собаке», вызвавшая лицемерные сетования газет, знаменует критический момент, внутренний поворот в понимании войны Маяковским. В это время он вернулся к позме «Облако в штанах», которую начал еще в первой половине 1914 года, после посещения во время турне Одессы.

В Одессе Маяковский влюбился. Влюбился с первого взгляда в юную Марию Александровну Денисову, девушку необыкновенного обаяния и, судя по ее дальнейшей судьбе, сильного характера. Влюбился безответно, страдал от этого и уже по дороге в следующий город в вагоне поезда читал друзьям первые строки поэмы...

Затем был большой перерыв, война отодвинула этот замысел. И когда наступило прозрение относительно войны, когда поэту открылись истоки мировой катастрофы, он понял, что готов к продолжению работы над поэмой, но уже в ином понимании жизни. вообще. Любовная драма перерастала в драму жизни. Сам поэт так определил смысл произведения: «долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой ваш строй», «долой вашу религию» - четыре крика четырех частей».

Тема любви не исчезла из поэмы, первоначальный импульс был настолько мощен, настолько внутренне испепеляющ, что своим нервным током пронизал всю поэму, каждую ее часть. Но это чувство уже не автономно, оно приобретает характер социальной драмы. Моля о любви чистой, не испоганенной никакой корыстью, всю страсть отрицания поэт переносит на буржуазное мироустройство. В нем он видит зло, искажающее мораль, искажающее искусство. Он бросает вызов самому богу, он - «тринадцатый апостол» - могучий образ отрицания, бунта (так сперва называлась поэма).

Богохульство, агрессивная лексика, уличная грубость и нарочитый антиэстетизм выявляют анархические тенденции, бунтарскую стихию поэмы. И хотя Маяковский, богохульствуя, возвышает человека, но стихия захлестывает его: «Выньте, гулящие, руки из брюк,- берите камень, нож или бомбу...»

Страдание и отчаяние толкают героя поэмы к бунту, и страдания его выплескиваются на такой мощной лирической волне, которая способна затопить человека, увлекая его в поток невиданных страстей. Именно тут рождаются парадоксальные метафоры: «Мама! Ваш сын прекрасно болен! Мама! У него пожар сердца!»; «Глаза наслезненные бочками выкачу. Дайте о ребра опереться».

Антибуржуазный бунт Маяковского в этой поэме был также и бунтом против салонного, обескровленного голым эстетством искусства. Косвенно, инстинктом здорового, социально запрограммированного человека Маяковский таким образом выступает и против футуризма с его в сущности эстетской концепцией искусства. Поэт исходит из потребности глубоко демократической: «... улица корчится безъязыкая - ей нечем кричать и разговаривать». Искусство в его концепции, вытекающей из смысла поэмы, приобретает общественный, нравственный характер.

К 120-летию со Дня Рождения
Владимира Владимировича Маяковского

Глыба и облако, страстный бунтарь,
нового слова фундамент,
флейта двадцатого, окна и сталь
в солнце упёршихся зданий.

Паспорт советский, всех дел громадьё,
сжатое гением в слово,
всех деревенек и всех городов,
жизнью пропитанным слогом.

Глас Революции, символ её,
глотка двадцатого века,
всех огнестрельных поэтов цевьё,
всех от Москвы до Певека.

Красного знамени бунт и азарт,
красной морковки нетленки,
дождь чуть скосивший когда-то глаза,
ну и конечно же - Ленин.

Глыба, гигант и гигант-Человек
нашей советской эпохи,-
жаль что не дал нам таких больше век,
жаль что в Поэзии нет больше Бога!

Владимир Владимирович Маяковский родился в Грузии, в селе Багдади, в семье лесничего. С 1902 г. учился в гимназии в Кутаиси, затем в Москве, куда после смерти отца переехал вместе со всей семьей. В 1908 г. оставил гимназию, отдавшись подпольной революционной работе. В пятнадцатилетнем возрасте вступил в РСДРП(б), выполнял пропагандистские задания. Трижды подвергался аресту; в 1909 г. сидел в Бутырской тюрьме в одиночке. Там и начал писать стихи. С 1911 г. занимался в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Примкнув к кубофутуристам, в 1912 г. опубликовал первое стихотворение - "Ночь"- в футуристическом сборнике "Пощечина общественному вкусу".

По силе таланта и размаху литературной деятельности Маяковский принадлежит к числу титанических фигур русского искусства. Его поэзия - художественная летопись нашей страны в эпоху Великой Октябрьской революции и построения социализма. Маяковский - истинный певец Октября, он как бы живое олицетворение нового типа поэта - активного борца за светлое будущее народа. Его стихи и поэмы "весомо, грубо, зримо" навсегда вошли в историю XX...
http://www.vmayakovsky.ru/

В интернете много интересных статей посвященных Владимиру Маяковскому. И пусть многие из них почти забыли такие великие произведения, как поэму "Владимир Ильич Ленин", поэму "Хорошо" и многие стихотворения времён Великой Октябрьской Революции и Гражданской войны, которые не по нраву новому буржуйско-криминальному режиму, читать их надо, а главное надо читать самого Маяковского. Маяковский это не сопли, не слюни, это сила, мощь, страсть, подобные которым трудно найти во всей мировой литературе. Старшее поколение воспитывалось на стихах Маяковского, очень хотелось бы чтобы его знала и молодёжь. А пока вспомним его самые известные стихи и отрывки из поэм:

1. Это одно из первых напечатанных стихотворений
Маяковского:

Багровый и белый отброшен и скомкан,
в зеленый бросали горстями дукаты,
а черным ладоням сбежавшихся окон
раздали горящие желтые карты.

Бульварам и площади было не странно
увидеть на зданиях синие тоги.
И раньше бегущим, как желтые раны,
огни обручали браслетами ноги.

Толпа - пестрошерстая быстрая кошка -
плыла, изгибаясь, дверями влекома;
каждый хотел протащить хоть немножко
громаду из смеха отлитого кома.

Я, чувствуя платья зовущие лапы,
в глаза им улыбку протиснул, пугая
ударами в жесть, хохотали арапы,
над лбом расцветивши крыло попугая.

2.Владимир Маяковский
"Нате!"

Через час отсюда в чистый переулок
вытечет по человеку ваш обрюзгший жир,
а я вам открыл столько стихов шкатулок,
я - бесценных слов мот и транжир.

Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
где-то недокушанных, недоеденных щей;
вот вы, женщина, на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей.

Все вы на бабочку поэтиного сердца
10 взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.
Толпа озвереет, будет тереться,
ощетинит ножки стоглавая вошь.

А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется -и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам
я - бесценных слов транжир и мот.

Если вы вспомните или узнаете где, когда причитаны эти строки
и к кому они обращены, вы оцените и стихотворение и двадцатилетнего Маяковского.

3. Эти стихи в советское время знали все...

Владимир Маяковский

"СТИХИ О СОВЕТСКОМ ПАСПОРТЕ"

Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам -
улыбка у рта.
К другим -
отношение плевое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский -
глядят,
как в афишу коза.
На польский -
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости -
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И не повернув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину.
Берет -
как бомбу,
берет -
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берет,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесет задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я -
гражданин
Советского Союза.

4. И этот отрывок из поэмы "Владимир Ильич Ленин"
знали почти все:

Если бы
выставить в музее
плачущего большевика,
весь день бы
в музее
торчали ротозеи.
Ещё бы -
такое
не увидишь и в века!
Пятиконечные звёзды
выжигали на наших спинах
панские воеводы.
Живьём,
по голову в землю,
закапывали нас банды
Мамонтова.
В паровозных топках
сжигали нас японцы,
рот заливали свинцом и оловом,
отрекитесь! - ревели,
но из
горящих глоток
лишь три слова:
- Да здравствует коммунизм! -
Кресло за креслом,
ряд в ряд
эта сталь,
железо это
вваливалось
двадцать второго января
в пятиэтажное здание
Съезда советов.
Усаживались,
кидались усмешкою,
решали
пОходя
мелочь дел.
Пора открывать!
Чего они мешкают?
Чего
президиум,
как вырубленный, поредел?
Отчего
глаза
краснее ложи?
Что с Калининым?
Держится еле.
Несчастье?
Какое?
Быть не может!
А если с ним?
Нет!
Неужели?
Потолок
на нас
пошёл снижаться вороном.
Опустили головы -
ещё нагни!
Задрожали вдруг
и стали чёрными
люстр расплывшихся огни.
Захлебнулся
колокольчика ненужный щёлк.
Превозмог себя
и встал Калинин.
Слёзы не сжуёшь
с усов и щёк.
Выдали.
Блестят у бороды на клине.
Мысли смешались,
голову мнут.
Кровь в виски,
клокочет в вене:
- Вчера
в шесть часов пятьдесят минут
скончался товарищ Ленин!

5. А эта незаконченная поэма обращена к потомкам,-
то есть к нам и как жаль, что мы не оправдали его надежды...

Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем дерьме,
наших дней изучая потемки,
вы,
возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
ваш ученый,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипяченой
и ярый враг воды сырой.
Профессор,
снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени
и о себе.
Я, ассенизатор
и водовоз,
революцией
мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
из барских садоводств
поэзии -
бабы капризной.
Засадила садик мило,
дочка,
дачка,
водь
и гладь -
сама садик я садила,
сама буду поливать.
Кто стихами льет из лейки,
кто кропит,
набравши в рот -
кудреватые Митрейки,
мудреватые Кудрейки -
кто их к черту разберет!
Нет на прорву карантина -
мандолинят из-под стен:
«Тара-тина, тара-тина,
т-эн-н...»
Неважная честь,
чтоб из этаких роз
мои изваяния высились
по скверам,
где харкает туберкулез,
где б... с хулиганом
да сифилис.
И мне
агитпроп
в зубах навяз,
и мне бы
строчить
романсы на вас,-
доходней оно
и прелестней.
Но я
себя
смирял,
становясь
на горло
собственной песне.
Слушайте,
товарищи потомки,
агитатора,
горлана-главаря.
Заглуша
поэзии потоки,
я шагну
через лирические томики,
как живой
с живыми говоря.
Я к вам приду
в коммунистическое далеко
не так,
как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдет
через хребты веков
и через головы
поэтов и правительств.
Мой стих дойдет,
но он дойдет не так,-
не как стрела
в амурно-лировой охоте,
не как доходит
к нумизмату стершийся пятак
и не как свет умерших звезд доходит.
Мой стих
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный
еще рабами Рима.
В курганах книг,
похоронивших стих,
железки строк случайно обнаруживая,
вы
с уважением
ощупывайте их,
как старое,
но грозное оружие.
Я
ухо
словом
не привык ласкать;
ушку девическому
в завиточках волоска
с полупохабщины
не разалеться тронуту.
Парадом развернув
моих страниц войска,
я прохожу
по строчечному фронту.
Стихи стоят
свинцово-тяжело,
готовые и к смерти
и к бессмертной славе.
Поэмы замерли,
к жерлу прижав жерло
нацеленных
зияющих заглавий.
Оружия
любимейшего
род,
готовая
рвануться в гике,
застыла
кавалерия острот,
поднявши рифм
отточенные пики.
И все
поверх зубов вооруженные войска,
что двадцать лет в победах
пролетали,
до самого
последнего листка
я отдаю тебе,
планеты пролетарий.
Рабочего
громады класса враг -
он враг и мой,
отъявленный и давний.
Велели нам
идти
под красный флаг
года труда
и дни недоеданий.
Мы открывали
Маркса
каждый том,
как в доме
собственном
мы открываем ставни,
но и без чтения
мы разбирались в том,
в каком идти,
в каком сражаться стане.
Мы
диалектику
учили не по Гегелю.
Бряцанием боев
она врывалась в стих,
когда
под пулями
от нас буржуи бегали,
как мы
когда-то
бегали от них.
Пускай
за гениями
безутешною вдовой
плетется слава
в похоронном марше -
умри, мой стих,
умри, как рядовой,
как безымянные
на штурмах мерли наши!
Мне наплевать
на бронзы многопудье,
мне наплевать
на мраморную слизь.
Сочтемся славою -
ведь мы свои же люди,-
пускай нам
общим памятником будет
построенный
в боях
социализм.
Потомки,
словарей проверьте поплавки:
из Леты
выплывут
остатки слов таких,
как «проституция»,
«туберкулез»,
«блокада».
Для вас,
которые
здоровы и ловки,
поэт
вылизывал
чахоткины плевки
шершавым языком плаката.
С хвостом годов
я становлюсь подобием
чудовищ
ископаемо-хвостатых.
Товарищ жизнь,
давай
быстрей протопаем,
протопаем
по пятилетке
дней остаток.
Мне
и рубля
не накопили строчки,
краснодеревщики
не слали мебель на дом.
И кроме
свежевымытой сорочки,
скажу по совести,
мне ничего но надо.
Явившись
в Це Ка Ка
идущих
светлых лет,
над бандой
поэтических
рвачей и выжиг
я подыму,
как большевистский партбилет,
все сто томов
моих
партийных книжек.

Читайте, изучайте Маяковского! Такие, как ОН, не каждый век рождаются.